Прощай — прости - Страница 89

— Простите, Лео, — извинилась она. — Была ужасная пробка на Лисон-стрит-бридж, и я…

— Мне не нужны твои оправдания, — рявкнул он. — Мне нужно, чтобы ты приходила раньше меня, приносила мне кофе и, — он с отвращением посмотрел на нее, — выглядела, как нормальная женщина, а не как марафонец.

Эшлин быстро заморгала, чувствуя, что вот-вот расплачется. Если он скажет еще хоть одно слово, так и произойдет. Но, кажется, Лео сказал все, что хотел, и углубился в чтение газеты. Эшлин резко развернулась и выбежала из кабинета. В своем убежище она швырнула сумочку на стол.

— Он скотина! Скотина! Я ненавижу его! — вскричала она. — Ненавижу! Да как он посмел! Я же не рабыня! Как он смеет задавать мне личные вопросы, заигрывать со мной, а потом поступать вот так?! Ненавижу!!!

Спустя десять минут она успокоилась настолько, что смогла принести ему чашечку кофе. Он все еще читал газету и даже не глянул в ее сторону Она поставила чашку на стол и вышла так же тихо, как и вошла. Потом сделала большую кружку крепкого сладкого кофе для себя и пошла в туалет. Завязала аккуратный «хвостик», умылась и занялась макияжем. Потом надушилась «Аллюр» — ей дали крошечный пробник в магазине. «Вот так», — она сделала большой глоток кофе и попыталась представить, как выглядит в глазах окружающих. Посмотрела на себя беспристрастно и отстраненно. Из зеркала ей улыбнулась привлекательная женщина: высокие скулы, овальное лицо, упрямый подбородок и большие выразительные глаза небесно-голубого цвета. Сильное, но женственное лицо. Лицо женщины, которая работает и воспитывает детей, которая борется, отказываясь плыть по течению. Она многого добилась за эти три месяца: смирилась с мыслью о разводе, вернулась к работе… И даже ее забияки были накормлены и чисто одеты. Ведь она не позволит какому-то выскочке разрушить ее новую жизнь, которая только начала налаживаться?

— Ни за что! — громко сказала Эшлин. — Ни за что! С какой стати мне бояться тебя, козел?

Первую половину дня она провела в своем кабинете. Лео больше не вызывал ее. Но они несколько раз говорили по интеркому. Хорошо, кажется, на сегодня он уже выполнил свою норму по оскорблениям.

— Я выезжаю. Вернусь прямо к обеду, — возвестил он около одиннадцати.

«Надеюсь, ты разобьешься вдребезги, грязная свинья», — прошипела она.

Как только его машина отъехала, позвонила Вивьен:

— Эшлин, пожалуйста, спустись ко мне. Я видела, что Лео уехал, а у меня тут небольшой кризис. Надеюсь, он не оставил тебе сверхсрочного поручения?

— Буду через пять минут.

Вивьен боролась с оконной рамой в зале заседаний.

— Застряла, черт ее дери, — прохрипела порозовевшая от напряжения женщина. — Маляр в прошлом году просто залил тут все краской. Если еще раз увижу его — убью на месте. Здесь будет душно, как в духовке, если не откроем окно.

Они вдвоем толкнули раму Краска отстала, и окно с треском распахнулось. Прохладный воздух ворвался в комнату вместе с шумом проезжающих мимо машин и мотоциклов.

— Красивая комната, — сказала Эшлин, любуясь гравюрами в позолоченных рамах. На них в основном были изображены сцены охоты. В центре зала стояли большой обеденный стол красного дерева и двадцать стульев с высокими спинками. Сюда Эшлин заглядывала несколько раз, но никогда не присутствовала на партнерских обедах, а вот Вивьен каждый месяц стенографировала заседания идеальной скорописью Питмана. К середине встречи Кэролайн подавала кофе, чай и печенье. Иногда Эдвард Ричардсон, старший партнер адвокатской конторы, откупоривал бутылку старого портвейна, чтобы отпраздновать особо успешные дела, выигранные фирмой.

— Но обычно они не напиваются, — пояснила Вивьен. — Правда, был один забавный случай: мистер Рид принял таблетку от гриппа и выпил два бокала вина. В итоге он буквально уснул за столом.

Но сегодня все было иначе. «Ричардсон, Рид и Финиган» пригласили новых партнеров и отмечали самый успешный год за тридцатилетнюю историю конторы. Эдвард решил отпраздновать с размахом. Они могли бы заказать банкет в «Ле Ко Харди» или любом другом ресторане Дублина, но решили накрыть стол в зале заседаний, как делали в старые добрые времена, когда только начинали свой бизнес.

— Будет еще восемь гостей, — объявила Вивьен, сверившись со своими записями, — следовательно, нам нужно шестнадцать мест. Надеюсь, все поместятся. У нас никогда не собиралось столько людей за обедом. Надеюсь, поставщики не подведут, — добавила она. В течение семи лет она организовывала эти обеды и всегда заказывала продукты у одних и тех же поставщиков. До этого года все было хорошо.

— Поверить не могу — они обанкротились, — сказала Вивьен. — Отличный сервис, очень вкусная еда, я им полностью доверяла. А что привезут новые, только Богу известно.

Телефон «Отменных обедов» Вивьен нашла в справочнике. Она позвонила им десять дней назад и, скрестив пальцы, сделала заказ.

— Сюда заносить? — спросил мрачный долговязый юноша в джинсах и ярко-желтой майке. Он стоял в дверях с большой картонной коробкой в руках.

— Да, сюда, — сказала Вивьен. — Поставьте вон там. Спасибо, — добавила она и указала на длинный стол, накрытый белой скатертью. Он небрежно бросил коробку. Внутри что-то жалобно звякнуло. «Это, случайно, не фарфор?» — с ужасом подумала Эшлин, представив шикарный обед, поданный на треснутых тарелках. Но — о чудо! — ничего не разбилось. Юноша одну за другой вынимал тарелки и стопкой ставил на стол.

— Сабина привезет еду в половине одиннадцатого, верно? — спросила его Вивьен.