Прощай — прости - Страница 23

— Эшлин Моран! Как жизнь? — Один из них внезапно сгреб ее в объятия.

— Том! — произнесла она с удовольствием, узнав в едва не задушившем ее медведе одного из лучших друзей Майкла.

— Сто лет тебя не видел! — в его голосе слышалась искренняя теплота, а лицо освещала широкая улыбка. Высокий, с тронутой проседью бородой и покатыми плечами, Том до последнего времени держал себя в форме, но теперь рубашка туго обтягивала внушительный живот.

Заметив у него в волосах обильную седину, Эшлин потрясенно подумала, что не видела его уже пару лет. «Хотя я тоже не помолодела», — пришла невеселая мысль.

— Ну, как ты? — жизнерадостно ревел он, обдавая ее запахом перегара. — Большая победа твоего мужа, а? Ты, должно быть, гордишься им. Мы все гордимся.

«Черт, я схожу с ума», — подумала она, улыбаясь в ответ сладчайшей улыбкой.

Том толкнул дверь, и Эшлин очутилась в помещении, ходившем ходуном от рева «MTV», «RTE» и «Скай спортс», несущегося с экранов во всю стену Никого, похоже, не смущало сочетание песни «Перл джем» с безумными звуками гонки «Формула-1» и новостями на двух языках. Напротив, люди визжали от смеха, разговаривали, силясь перекричать стоявший гул, и сигналили, — требуя обновить выпивку, — девушкам в белых рубашках и черных юбках, которые то и дело выныривали из толпы с огромными подносами. Особенно оживленное общение происходило в группках по несколько человек — они объединяли коллег, которые, съев не один пуд соли вместе, знали друг друга лучше, чем давние любовники.

— Хочешь сказать, я вычитал эту историю в другой газете? — услышала она возмущенный голос.

— Ты чего кипятишься, Пат? — кричал второй.

— Он берет тебя на понт. Кстати, Шейн, ты должен мне выпивку.

— Что-то все на взводе, — усмехнулся Том.

Эшлин считала, что на самом деле все празднично оживлены. Она всегда трепетала перед коллегами мужа. Особенно перед женщинами. Том сказал что-то вроде «мы на месте», и, протиснувшись через толпу, они действительно оказались рядом с группой людей, расположившихся в центре помещения вокруг высокого темноволосого мужчины. Майкл во главе своего двора, как обычно. У него была потрясающая способность — не терпящим возражений тоном высказываться о любом предмете. Но в первую очередь, конечно, о политике. Дома он начинал делиться своим ценным мнением о политическом кризисе, стоило ей только погасить ночник или устроиться у телевизора. Ему не приходило в голову, что очередная серия «Скорой помощи» не очень сочетается с лекцией о заседании лейбористов или пересказом речи Билла Клинтона. Поэтому он не замечал, как одновременно с началом его монолога гаснет ее взгляд. Сегодня он был в форме и проповедовал о роли газет в мире медиа- и интерактивных новостей. Не без удовольствия Эшлин заметила, как одна слушательница выразительно глянула на соседку, отдавая молчаливую дань занудству начальника. Определенно не все трепетали в его присутствии, как Майклу хотелось бы думать. Несколько мгновений эта мысль грела ей душу. Она попыталась взглянуть на него со стороны, как на незнакомого человека, которого видит впервые в жизни. Высокий, кареглазый, сложенный так, что ковбой Мальборо умер бы от зависти, он был, как завистливо бурчали его коллеги мужского пола, слишком красив, чтобы иметь мозги. Но, к их глубочайшему сожалению, он был блестящим писателем и не менее превосходным редактором. И знал себе цену Когда случался ежегодный наплыв студенток-журналисток, стремящихся познать тонкости профессии на практике, все до единой влюблялись в смазливого замреда. Майкл всегда довольно хмыкал, рассказывая Эшлин истории о том, как девчонки краснели, предлагая ему бутерброды или обращаясь за советом по поводу своих репортажей, вместо того чтобы обсудить их с редактором отдела новостей. И хотя он всякий раз преподносил это как забавное недоразумение, Эшлин понимала, что ему льстило оказанное внимание.

Вообще говоря, лесть следовала за Майклом по пятам. И это обстоятельство отнюдь не добавляло Эшлин спокойствия и уверенности. Она видела, как две молоденькие дамочки смотрят на ее мужа с таким вожделением, словно он — ломоть сочного стейка, а они не ели как минимум месяц.

Эшлин могла бы шепнуть поклонницам Майкла, что этот пронзительный взгляд а-ля Роберт Редфорд появляется у него только потому, что он плохо видит без своих стильных очков в тонкой оправе, которые пришлось купить несколько лет назад. Разумеется, у нее никогда не было такой возможности. К тому же ей казалось, они все равно не поверили бы. Она представляла, как они фантазируют, будто такой проникновенный и сексуальный взгляд красавчика редактора адресован персонально каждой из них. Большая ошибка, девочки.

— Майкл, смотри, кого я привел! — радостно объявил Том, и вся компания повернулась к ним. Эшлин почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. Как она ненавидела себя за это! Майкл склонился и взял ее за руку. Он так мил, словно и в самом деле рад ее видеть. Каков актер!

— Эшлин, это команда, с которой мы работаем над приложением. Коллеги, это Эшлин, моя жена.

«Что им движет?» — гадала Эшлин. Было ли представление под названием «заботливый муженек» разыграно лишь ради развлечения глазеющих студенток? Эшлин заметила изумление, промелькнувшее в женских взглядах. Ее покрасневшее лицо и далекая от совершенства фигура, задрапированная кричащим красным платьем, — ничто не укрылось от них. Великолепный, блестящий Майкл, один из талантливейших журналистов Дублина, был женат на этом! Она привыкла к выражению недоумения, которое появлялось на лицах его поклонниц, когда они понимали: их герой достался самой непривлекательной даме в комнате.